Фантазеры носов читать онлайн. Николай николаевич носов - фантазеры - читать книгу бесплатно

Посмотри, что у меня получилось.
Шурик посмотрел и говорит:
- Ливерная колбаса.
Костя обиделся и спрятал замазку в карман. Потом они пошли в кино. Шурик все беспокоился и спрашивал:
- Где замазка?
А Костя отвечал:
- Вот она, в кармане. Не съем я ее!
В кино они взяли билеты и купили два мятных пряника. Вдруг зазвонил звонок. Костя бросился занимать место, а Шурик где-то застрял. Вот Костя занял два места. На одно сел сам, а на другое положил замазку. Вдруг пришел незнакомый гражданин и сел на замазку.
Костя говорит:
- Это место занято, здесь Шурик сидит.
- Какой такой Шурик? Здесь я сижу, - сказал гражданин.
Тут прибежал Шурик и сел рядом с другой стороны.
- Где замазка? - спрашивает.
- Тише! - прошептал Костя и покосился на гражданина.
- Кто это? - спрашивает Шурик.
- Не знаю.
- Чего ж ты его боишься?
- Он на замазке сидит.
- Зачем же ты отдал ему?
- Я не давал, а он сел.
- Так забери!
Тут погас свет и началось кино.
- Дяденька, - сказал Костя, - отдайте замазку.
- Какую замазку?
- Которую мы из окна выковыряли.
- Из окна выковыряли?
- Ну да. Отдайте, дядя!
- Да я ведь не брал у вас!

Мы знаем, что не брали. Вы сидите на ней.
- Сижу?!
- Ну да.
Гражданин подскочил на стуле.
- Чего ж ты раньше молчал, негодный?
- Так я ведь говорил вам, что место занято.
- Когда же ты говорил? Когда я сел уже!
- Откуда же я знал, что вы сядете?
Гражданин встал и принялся шарить на стуле.
- Ну, где же ваша замазка, злодеи? - проворчал он.
- Постойте, вот она! - сказал Костя.
- Где?
- Вот, на стуле размазалась. Мы сейчас счистим.
- Счищайте скорей, негодные! - кипятился гражданин.
- Садитесь! - кричали на них сзади.
- Не могу, - оправдывался гражданин. - У меня тут замазка.
Наконец ребята соскоблили замазку.
- Ну, теперь хорошо, - сказали они. - Садитесь.
Гражданин сел.
Стало тихо.
Костя уже хотел смотреть кино, но тут послышался шепот Шурика:
- Ты уже съел свой пряник?
- Нет еще. А ты?
- Я тоже нет. Давай есть.
- Давай.
Послышалось чавканье. Костя вдруг плюнул и прохрипел:
- Послушай, у тебя пряник вкусный?
- Угу.
- А у меня невкусный. Мягкий какой-то. Наверное, растаял в кармане.
- А замазка где?
- Замазка вот, в кармане... Только постой! Это не замазка, а пряник. Тьфу! В темноте перепутал, понимаешь, замазку и пряник. Тьфу! То-то я гляжу, что она невкусная!
Костя со злости швырнул замазку на пол.
- Зачем же ты ее бросил? - спросил Шурик.
- А на что мне она?
- Тебе не нужна, а мне нужна, - проворчал Шурик и полез под стул искать замазку. - Где же она? - сердился он. - Вот ищи теперь.
- Сейчас я найду, - сказал Костя и тоже исчез под стулом.
- Ай! - послышалось вдруг откуда-то снизу. - Дядя, пустите!
- Кто это там?
- Это я.
- Кто - я?
- Я, Костя. Пустите меня!
- Да я ведь не держу тебя.
- Вы мне на руку наступили!
- Чего ж ты полез под стул?
- Я замазку ищу.
Костя пролез под стулом и встретился с Шуриком нос к носу.
- Кто это? - испугался он.
- Это я, Шурик.
- А это я, Костя.
- Нашел?
- Ничего не нашел.
- И я не нашел.
- Давай лучше кино смотреть, а то все пугаются, в лицо ногами тыкают, думают - собака.
Костя и Шурик пролезли под стульями и уселись на свои места.
Перед ними на экране мелькнула надпись: "Конец".
Публика бросилась к выходу. Ребята вышли на улицу.
- Что это за кино мы смотрели? - говорит Костя. - Я что-то ничего не разобрал.
- А я, думаешь, разобрал? - ответил Шурик. - -Какая-то чепуха на постном масле. Показывают же такие картины!

ФАНТАЗЕРЫ

Мишутка и Стасик сидели в саду на скамеечке и разговаривали. Только они разговаривали не просто, как другие ребята, а рассказывали друг другу разные небылицы, будто пошли на спор, кто кого переврет.
- Сколько тебе лет? - спрашивает Мишутка.
- Девяносто пять. А тебе?
- А мне сто сорок. Знаешь, - говорит Мишутка, - раньше я был большой-большой, как дядя Боря, а потом сделался маленький.
- А я, - говорит Стасик, - сначала был маленький, а потом вырос большой, а потом снова стал маленький, а теперь опять скоро буду большой.
- А я, когда был большой, всю реку мог переплыть, - говорит Мишутка.

У! А я море мог переплыть!
- Подумаешь - море! Я океан переплывал!
- А я раньше летать умел!
- А ну, полети!
- Сейчас не могу: разучился.
- А я один раз купался в море, - говорит Мишутка, - и на меня напала акула. Я ее бац кулаком, а она меня цап за голову - и откусила.
- Врешь!
- Нет, правда!
- Почему же ты не умер?
- А зачем мне умирать? Я выплыл на берег и пошел домой.
- Без головы?
- Конечно, без головы. Зачем мне голова?
- Как же ты шел без головы?
- Так и шел. Будто без головы ходить нельзя.
- Почему же ты теперь с головой?
- Другая выросла.
"Ловко придумал!" - позавидовал Стасик. Ему хотелось соврать получше Мишутки.
- Ну, это что! - сказал он. - Вот я раз был в Африке, и меня там крокодил съел.
- Вот так соврал! - рассмеялся Мишутка.
- Вовсе нет.
- Почему же ты теперь живой?
- Так он же меня потом выплюнул,
Мишутка задумался. Ему хотелось переврать Стасика. Он думал, думал, наконец говорит:
- Один раз я шел по улице. Кругом трамваи, автомобили, грузовики...
- Знаю, знаю! - закричал Стасик. - Сейчас расскажешь, как тебя трамвай переехал. Ты уже врал про это.
- Ничего подобного. Я не про это.
- Ну ладно. Ври дальше.
- Вот я иду, никого не трогаю. Вдруг навстречу автобус. Я его не заметил, наступил ногой - рраз! - и раздавил в лепешку.
- Ха-ха-ха! Вот это враки!
- А вот и не враки!
- Как же ты мог раздавить автобус?
- Так он же совсем маленький был, игрушечный. Его мальчишка на веревочке тащил.
- Ну, это не удивительно, - сказал Стасик. - А я раз на Луну летал.
- Эва, куда махнул! - засмеялся Мишутка.
- Не веришь? Честное слово!
- На чем же ты летал?
- На ракете. На чем еще на Луну летают? Будто не знаешь сам!
- Что же ты там на Луне видел?
- Ну, что... - замялся Стасик. - Что я там видел? Ничего и не видел.
- Ха-ха-ха! - рассмеялся Мишутка. - А говорит, на Луну летал!
- Конечно, летал.
- Почему же ничего не видел?
- А темно было. Я ведь ночью летал. Во сне. Сел на ракету и как полечу в космическое пространство. У-у-у! А потом как полечу обратно... Летел, летел, а потом бряк о землю... ну и проснулся...

А-а, - протянул Мишутка. - Так бы сразу и говорил. Я ведь не знал, что ты - во сне.
Тут пришел соседский Игорь и сел рядом на скамеечке. Он слушал, слушал Мишутку и Стасика, потом говорит:
- Вот врут-то! И вам не стыдно?
- А чего стыдно? Мы же никого не обманываем, - сказал Стасик. - Просто выдумываем, будто сказки рассказываем.
- Сказки! - презрительно фыркнул Игорь. - Нашли занятие!
- А ты думаешь, легко выдумывать!
- Чего проще!
- Ну выдумай что-нибудь.
- Сейчас... - сказал Игорь. - Пожалуйста.
Мишутка и Стасик обрадовались и приготовились слушать.
- Сейчас, - повторил Игорь. - Э-э-э... гм... кхм... э-э-э...
- Ну, что ты все "э" да "э"!
- Сейчас! Дайте подумать.
- Ну, думай, думай!
- Э-э-э, - снова сказал Игорь и посмотрел на небо. - Сейчас, сейчас... э-э-э...
- Ну, чего же ты не выдумываешь? Говорил - чего проще!
- Сейчас... Вот! Один раз я дразнил собаку, а она меня цап за ногу и укусила. Вот даже шрам остался.
- Ну и что же ты тут выдумал? - спросил Стасик.
- Ничего. Как было, так и рассказал.
- А говорил - выдумывать мастер!
- Я мастер, да не такой, как вы. Вот вы все врете, да без толку, а я вчера соврал, мне от этого польза.
- Какая польза?
- А вот. Вчера вечером мама и папа ушли, а мы с Ирой остались дома. Ира легла спать, а я залез в буфет и съел полбанки варенья. Потом думаю: как бы мне не попало. Взял Ирке губы вареньем намазал. Мама пришла: "Кто варенье съел?" Я говорю: "Ира". Мама посмотрела, а у нее все губы в варенье. Сегодня утром ей от мамы досталось, а мне мама еще варенья дала. Вот и польза.
- Значит, из-за тебя другому досталось, а ты и рад! - сказал Мишутка.
- А тебе что?
- Мне ничего. А вот ты этот, как это называется... Брехун! Вот!
- Сами вы брехуны!
- Уходи! Не желаем с тобой на лавочке сидеть.
- Я и сам не стану с вами сидеть.
Игорь встал и ушел. Мишутка и Стасик тоже пошли домой. По дороге им попалась палатка с мороженым. Они остановились, стали рыться в карманах и считать, сколько у них денег. У обоих набралось только на одну порцию мороженого.
- Купим порцию и разделим пополам, - предложил Игорь.
Продавщица дала им мороженое на палочке.
- Пойдем домой, - говорит Мишутка, - разрежем ножом, чтоб было точно.
- Пойдем.
На лестнице они встретили Иру. Глаза у нее были заплаканные.
- Ты чего ревела? - спрашивает Мишутка.
- Меня мама гулять не пускала.
- За что?
- За варенье. А я его и не ела. Это Игорь на меня наговорил. Наверное, сам съел, а на меня свалил.
- Конечно, Игорь съел. Он сам нам хвастался. Ты не плачь. Пойдем, я тебе свою полпорцию мороженого дам, - сказал Мишутка.
- И я тебе свою полпорцию отдам, вот только попробую разочек и отдам, - пообещал Стасик.
- А вы разве не хотите сами?
- Не хотим. Мы уже по десять порций съели сегодня, - сказал Стасик.
- Давайте лучше это мороженое на троих разделим, - предложила Ира.
- Правильно! - сказал Стасик. - А то у тебя заболит горло, если ты одна всю порцию съешь.
Пошли они домой, разделили мороженое на три части.
- Вкусная штука! - сказал Мишутка. - Я очень люблю мороженое. Один раз я съел целое ведро мороженого.
- Ну, ты выдумываешь все! - засмеялась Ира. - Кто тебе поверит, что ты ведро мороженого съел!
- Так оно ведь совсем маленькое было, ведрышко! Такое бумажное, не больше стакана...

ЖИВАЯ ШЛЯПА

Шляпа лежала на комоде, котенок Васька сидел на полу возле комода, а Вовка и Вадик сидели за столом и раскрашивали картинки. Вдруг позади них что-то плюхнулось - упало на пол. Они обернулись и увидели на полу возле комода шляпу.
Вовка подошел к комоду, нагнулся, хотел поднять шляпу - и вдруг как закричит:
- Ай-ай-ай! - и бегом в сторону.
- Чего ты? - спрашивает Вадик.
- Она жи-жи-живая!
- Кто живая?
- Шля-шля-шля-па.
- Что ты! Разве шляпы бывают живые?
- По-посмотри сам!
Вадик подошел поближе и стал смотреть на шляпу. Вдруг шляпа поползла прямо к нему. Он как закричит:
- Ай! - и прыг на диван. Вовка за ним.
Шляпа вылезла на середину комнаты и остановилась. Ребята смотрят на нее и трясутся от страха. Тут шляпа повернулась и поползла к дивану.
- Ай! Ой! - закричали ребята.
Соскочили с дивана - и бегом из комнаты. Прибежали на кухню и дверь за собой закрыли.
- Я у-у-хо-хо-жу! - говорит Вовка.
- Куда?
- Пойду к себе домой.
- Почему?
- Шляпы бо-боюсь! Я первый раз вижу, чтоб шляпа по комнате ходила.
- А может быть, ее кто-нибудь за веревочку дергает?
- Ну, пойди посмотри.
- Пойдем вместе. Я возьму клюшку. Если она к нам полезет, я ее клюшкой тресну.
- Постой, я тоже клюшку возьму.

Да у нас другой клюшки нет.
- Ну, я возьму лыжную палку.
Они взяли клюшку и лыжную палку, приоткрыли дверь и заглянули в комнату.
- Где же она? - спрашивает Вадик.
- Вон там, возле стола.
- Сейчас я ее как тресну клюшкой! - говорит Вадик. - Пусть только подлезет ближе, бродяга такая!
Но шляпа лежала возле стола и не двигалась.
- Ага, испугалась! - обрадовались ребята. - Боится лезть к нам.
- Сейчас я ее спугну, - сказал Вадик.
Он стал стучать по полу клюшкой и кричать:
- Эй ты, шляпа!
Но шляпа не двигалась.
- Давай наберем картошки и будем в нее картошкой стрелять, - предложил Вовка.
Они вернулись на кухню, набрали из корзины картошки и стали швырять ее в шляпу" Швыряли, швыряли, наконец Вадик попал. Шляпа как подскочит кверху!
- Мяу! - закричало что-то. Глядь, из-под шляпы высунулся серый хвост, потом лапа, а потом и сам котенок выскочил.
- Васька! - обрадовались ребята.
- Наверно, он сидел на полу, а шляпа на него с комода упала, - догадался Вовка.
Вадик схватил Ваську и давай его обнимать!
- Васька, миленький, как же ты под шляпу попал?
Но Васька ничего не ответил, Он только фыркал и жмурился от света.

НА ГОРКЕ

Целый день ребята трудились - строили снежную горку во дворе. Сгребали лопатами снег и сваливали его под стенку сарая в кучу. Только к обеду горка была готова. Ребята полили ее водой и побежали домой обедать.
- Вот пообедаем, - говорили они, - а горка пока замерзнет. А после обеда мы придем с санками и будем кататься.
А Котька Чижов из шестой квартиры хитрый какой! Он горку не строил. Сидит дома да смотрит в окно, как другие трудятся. Ему ребята кричат, чтоб шел горку строить, а он только руками за окном разводит да головой мотает, - как будто нельзя ему. Л когда ребята ушли, он быстро оделся, нацепил коньки и выскочил во двор. Чирк коньками по снегу, чирк! И кататься-то как следует не умеет! Подъехал к горке.
- О, говорит, - хорошая горка получилась! Сейчас скачусь.
Только полез на горку - бух носом!
- Ого! - говорит. - Скользкая!
Поднялся на ноги и снова - бух! Раз десять падал. Никак на горку взобраться не может.
"Что делать?" - думает.

Думал, думал - и придумал:
"Вот сейчас песочком посыплю и заберусь на нее".
Схватил он фанерку и покатил к дворницкой. Там - ящик с песком. Он и стал из ящика песок на горку таскать. Посыпает впереди себя, а сам лезет все выше и выше. Взобрался на самый верх.
- Вот теперь, - говорит, - скачусь!
Оттолкнулся ногой и снова - бух носом! Коньки-то по песку не едут! Лежит Котька на животе и говорит:
- Как же теперь по песку кататься?
И полез вниз на четвереньках. Тут прибежали ребята. Видят - горка песком посыпана.
- Это кто здесь напортил? - закричали они. - Кто горку песком посыпал? Ты не видал, Котька?
- Нет, - говорит Котька, - я не видал. Это я сам посыпал, потому что она была скользкая и я не мог на нее взобраться.
- Ах ты, умник! Ишь что придумал! Мы трудились, трудились, а он - песком! Как же теперь кататься?
Котька говорит:
- Может быть, когда-нибудь снег пойдет, он засыплет песок, вот и можно будет кататься.

Николай Носов
Фантазёры
Мишкина каша

Один раз, когда я жил с мамой на даче, ко мне в гости приехал Мишка. Я так обрадовался, что и сказать нельзя! Я очень по Мишке соскучился. Мама тоже была рада его приезду.
– Это очень хорошо, что ты приехал, – сказала она. – Вам вдвоём здесь веселей будет. Мне, кстати, завтра надо в город поехать. Я, может быть, задержусь. Проживёте тут без меня два дня?
– Конечно, проживём, – говорю я. – Мы не маленькие!
– Только вам тут придётся самим обед готовить. Сумеете?
– Сумеем, – говорит Мишка. – Чего там не суметь!
– Ну, сварите суп и кашу. Кашу ведь просто варить.
– Сварим и кашу. Чего там её варить! – говорит Мишка.
Я говорю:
– Ты смотри, Мишка, а вдруг не сумеем! Ты ведь не варил раньше.
– Не беспокойся! Я видел, как мама варит. Сыт будешь, не помрёшь с голоду. Я такую кашу сварю, что пальцы оближешь!
Наутро мама оставила нам хлеба на два дня, варенья, чтобы мы чай пили, показала, где какие продукты лежат, объяснила, как варить суп и кашу, сколько крупы положить, сколько чего. Мы всё слушали, только я ничего не запомнил. «Зачем, – думаю, – раз Мишка знает».
Потом мама уехала, а мы с Мишкой решили пойти на реку рыбу ловить. Наладили удочки, накопали червей.
– Постой, – говорю я. – А обед кто будет варить, если мы на реку уйдём?
– Чего там варить! – говорит Мишка. – Одна возня! Съедим весь хлеб, а на ужин сварим кашу. Кашу можно без хлеба есть.
Нарезали мы хлеба, намазали его вареньем и пошли на реку. Сначала выкупались, потом разлеглись на песке. Греемся на солнышке и хлеб с вареньем жуём. Потом стали рыбу ловить. Только рыба плохо клевала: поймали всего с десяток пескариков. Целый день мы на реке проболтались. К вечеру вернулись домой. Голодные!
– Ну, Мишка, – говорю, – ты специалист. Что варить будем? Только такое, чтоб побыстрей. Есть очень хочется.
– Давай кашу, – говорит Мишка. – Кашу проще всего.
– Ну что ж, кашу так кашу.
Растопили плиту. Мишка насыпал в кастрюлю крупы. Я говорю:
– Сыпь побольше. Есть очень хочется!
Он насыпал полную кастрюлю и воды налил доверху.
– Не много ли воды? – спрашиваю. – Размазня получится.
– Ничего, мама всегда так делает. Ты только за печкой смотри, а я уж сварю, будь спокоен.
Ну, я за печкой смотрю, дрова подкладываю, а Мишка кашу варит, то есть не варит, а сидит да на кастрюлю смотрит, она сама варится.

Скоро стемнело, мы зажгли лампу. Сидим и ждём, когда каша сварится. Вдруг смотрю: крышка на кастрюле приподнялась, и из-под неё каша лезет.
– Мишка, – говорю, – что это? Почему каша лезет?
– Куда?
– Шут её знает куда! Из кастрюли лезет!
Мишка схватил ложку и стал кашу обратно в кастрюлю впихивать. Мял её, мял, а она будто пухнет в кастрюле, так и вываливается наружу.
– Не знаю, – говорит Мишка, – с чего это она вылезать вздумала. Может быть, готова уже?
Я взял ложку, попробовал: крупа совсем твёрдая.
– Мишка, – говорю, – куда же вода девалась? Совсем сухая крупа!
– Не знаю, – говорит. – Я много воды налил. Может быть, дырка в кастрюле?
Стали мы кастрюлю осматривать: никакой дырки нет.
– Наверно, испарилась, – говорит Мишка. – Надо ещё подлить.
Он переложил лишнюю крупу из кастрюли в тарелку и подлил в кастрюлю воды. Стали варить дальше. Варили, варили – смотрим, опять каша наружу лезет.
– Ах, чтоб тебя! – говорит Мишка. – Куда же ты лезешь?
Схватил ложку, опять стал лишнюю крупу откладывать. Отложил и снова бух туда кружку воды.
– Вот видишь, – говорит, – ты думал, что воды много, а её ещё подливать приходится.
Варим дальше. Что за комедия! Опять вылезает каша.
Я говорю:
– Ты, наверно, много крупы положил. Она разбухает, и ей тесно в кастрюле становится.
– Да, – говорит Мишка, – кажется, я немного много крупы переложил. Это всё ты виноват: «Клади, говорит, побольше. Есть хочется!»
– А откуда я знаю, сколько надо класть? Ты ведь говорил, что умеешь варить.
– Ну и сварю, не мешай только.
– Пожалуйста, не буду тебе мешать.
Отошёл я в сторонку, а Мишка варит, то есть не варит, а только и делает, что лишнюю крупу в тарелки перекладывает. Весь стол уставил тарелками, как в ресторане, и всё время воды подливает. Я не вытерпел и говорю:
– Ты что-то не так делаешь. Так ведь до утра можно варить!
– А что ты думаешь, в хорошем ресторане всегда обед с вечера варят, чтоб наутро поспел.
– Так то, – говорю, – в ресторане! Им спешить некуда, у них еды много всякой.
– А нам-то куда спешить?
– Нам надо поесть да спать ложиться. Смотри, скоро двенадцать часов.
– Успеешь, – говорит, – выспаться.
И снова бух в кастрюлю кружку воды. Тут я понял, в чём дело.
– Ты, – говорю, – всё время холодную воду льёшь, как же она может свариться.
– А как, по-твоему, без воды, что ли, варить?
– Выложить, – говорю, – половину крупы и налить воды сразу побольше, и пусть себе варится.
Взял я у него кастрюлю, вытряхнул из неё половину крупы.
– Наливай, – говорю, – теперь воды доверху.
Мишка взял кружку, полез в ведро.
– Нету, – говорит, – воды. Вся вышла.
– Что же мы делать будем? Как за водой идти, темнота какая! – говорю. – И колодца не увидишь.
– Чепуха! Сейчас принесу. Он взял спички, привязал к ведру верёвку и пошёл к колодцу. Через минуту возвращается.
– А вода где? – спрашиваю.
– Вода… там, в колодце.
– Сам знаю, что в колодце. Где ведро с водой?
– И ведро, – говорит, – в колодце.
– Как – в колодце?
– Так, в колодце.
– Упустил?
– Упустил.
– Ах ты, – говорю, – размазня! Ты что ж, нас уморить голодом хочешь? Чем теперь воды достать?
– Чайником можно.
Я взял чайник и говорю:
– Давай верёвку.
– А её нет, верёвки.
– Где же она?
– Там.
– Где – там?
– Ну… в колодце.
– Так ты, значит, с верёвкой ведро упустил?
– Ну да.
Стали мы другую верёвку искать. Нет нигде.
– Ничего, – говорит Мишка, – сейчас пойду попрошу у соседей.
– С ума, – говорю, – сошёл! Ты посмотри на часы: соседи спят давно.
Тут, как нарочно, обоим нам пить захотелось; кажется, сто рублей за кружку воды отдал бы! Мишка говорит:
– Это всегда так бывает: когда нет воды, так ещё больше пить хочется. Поэтому в пустыне всегда пить хочется, потому что там нет воды.
Я говорю:
– Ты не рассуждай, а ищи верёвку.
– Где же её искать? Я везде смотрел. Давай леску от удочки привяжем к чайнику.
– А леска выдержит?
– Может быть, выдержит.
– А если не выдержит?
– Ну, если не выдержит, то… оборвётся…
– Это и без тебя известно.
Размотали мы удочку, привязали к чайнику леску и пошли к колодцу. Я опустил чайник в колодец и набрал воды. Леска натянулась, как струна, вот-вот лопнет.
– Не выдержит! – говорю. – Я чувствую.
– Может быть, если поднимать осторожно, то выдержит, – говорит Мишка.
Стал я поднимать потихоньку. Только приподнял над водой, плюх – и нет чайника.
– Не выдержала? – спрашивает Мишка.
– Конечно, не выдержала. Чем теперь доставать воду?
– Самоваром, – говорит Мишка.
– Нет, уж лучше самовар просто бросить в колодец, по крайней мере возиться не надо. Верёвки-то нет.
– Ну, кастрюлей.
– Что у нас, – говорю, – по-твоему, кастрюльный магазин?
– Тогда стаканом.
– Это сколько придётся возиться, пока стаканом воды наносишь!
– Что же делать? Надо ведь кашу доваривать. И пить до зарезу хочется.
– Давай, – говорю, – кружкой. Кружка всё-таки больше стакана.
Пришли домой, привязали леску к кружке так, чтоб она не переворачивалась. Вернулись к колодцу. Вытащили по кружке воды, напились. Мишка говорит:
– Это всегда так бывает. Когда пить хочется, та к кажется, что целое море выпьешь, а когда станешь пить, так одну кружку выпьешь и больше уже не хочется, потому что люди от природы жадные…
Я говорю:
– Нечего тут на людей наговаривать! Тащи лучше кастрюлю с кашей сюда, мы прямо в неё воды натаскаем, чтоб не бегать двадцать раз с кружкой.
Мишка принёс кастрюлю и поставил на край колодца. Я её не заметил, зацепил локтем и чуть не столкнул в колодец.
– Ах ты, растяпа! – говорю. – Зачем мне кастрюлю под локоть сунул? Возьми её в руки и держи крепче. И отойди от колодца подальше, а не то и каша полетит в колодец.
Мишка взял кастрюлю и отошёл от колодца. Я натаскал воды.
Пришли мы домой. Каша у нас остыла, печь погасла. Растопили мы снова печь и опять принялись кашу варить. Наконец она у нас закипела, сделалась густая и стала пыхтеть: пых, пых!..
– О! – говорит Мишка. – Хорошая каша получилась, знатная!
Я взял ложку, попробовал:
– Тьфу! Что это за каша! Горькая, несолёная и воняет гарью.
Мишка тоже хотел попробовать, но тут же выплюнул.
– Нет, – говорит, – умирать буду, а такую кашу не стану есть!
– Такой каши наешься, и умереть можно! – говорю я.
– Что ж делать?
– Не знаю.
– Чудаки мы! – говорит Мишка. – У нас же пескари есть!
Я говорю:
– Некогда теперь уже с пескарями возиться! Скоро светать начнёт.
– Так мы их варить не будем, а зажарим. Это ведь быстро – раз, и готово.
– Ну давай, – говорю, – если быстро. А если будет, как каша, то лучше не надо.
– В один момент, вот увидишь.
Мишка почистил пескарей и положил на сковородку. Сковородка нагрелась, пескари и прилипли к ней. Мишка стал отдирать пескарей от сковородки ножом, все бока ободрал им.
– Умник! – говорю. – Кто же рыбу без масла жарит!
Мишка взял бутылку с подсолнечным маслом. Налил масла на сковородку и сунул в печь прямо на горячие угли, чтоб поскорее зажарились. Масло зашипело, затрещало и вдруг вспыхнуло на сковородке пламенем. Мишка вытащил сковородку из печки – масло на ней пылает. Я хотел водой залить, а воды у нас во всём доме ни капли нет. Так оно и горело, пока всё масло не выгорело. В комнате дым и смрад, а от пескарей одни угольки остались.
– Ну, – говорит Мишка, – что теперь жарить будем?
– Нет, – говорю я, – больше я тебе ничего жарить не дам. Мало того, что ты продукты испортишь, так ты ещё пожар устроишь. Из-за тебя весь дом сгорит. Довольно!
– Что же делать? Есть-то ведь хочется!
Попробовали мы сырую крупу жевать – противно. Попробовали сырой лук – горько. Масло попробовали без хлеба есть – тошно. Нашли банку из-под варенья. Ну, мы её вылизали и легли спать. Уже совсем поздно было.
Наутро проснулись голодные. Мишка сразу полез за крупой, чтоб варить кашу. Я как увидел, так меня даже в дрожь бросило.
– Не смей! – говорю. – Сейчас я пойду к хозяйке, тёте Наташе, попрошу, чтобы она нам кашу сварила.
Мы пошли к тёте Наташе, рассказали ей всё, обещали, что мы с Мишкой все сорняки у неё на огороде выполем, только пусть она поможет нам кашу сварить. Тётя Наташа сжалилась над нами: напоила нас молоком, дала пирогов с капустой, а потом усадила завтракать. Мы всё ели и ели, так что тёти Наташин Вовка на нас удивлялся, какие мы голодные были.
Наконец мы наелись, попросили у тёти Наташи верёвку и пошли доставать из колодца ведро и чайник. Много мы провозились и, если бы Мишка не придумал якорёк из проволоки сделать, так бы ничего и не достали. А якорьком, как крючком, подцепили и ведро и чайник. Ничего не пропало – всё вытащили. А потом мы с Мишкой и Вовкой сорняки на огороде пололи.
Мишка говорил:
– Сорняки – это чепуха! Совсем нетрудное дело. Гораздо легче, чем кашу варить!

Дружок
Замечательно нам с Мишкой жилось на даче! Вот где было раздолье! Делай что хочешь, иди куда хочешь. Можешь в лес за грибами ходить или за ягодами или купаться в реке, а не хочешь купаться – так лови рыбу, и никто тебе слова не скажет. Когда у мамы кончился отпуск и нужно было собираться обратно в город, мы даже загрустили с Мишкой. Тётя Наташа заметила, что мы оба ходим как в воду опущенные, и стала уговаривать маму, чтоб мы с Мишкой остались ещё пожить. Мама согласилась и договорилась с тётей Наташей, чтоб она нас кормила и всякое такое, а сама уехала.
Мы с Мишкой остались у тёти Наташи. А у тёти Наташи была собака Дианка. И вот как раз в тот день, когда мама уехала, Дианка вдруг ощенилась: шестерых щенков принесла. Пятеро чёрных с рыжими пятнами и один – совсем рыжий, только одно ухо у него было чёрное. Тётя Наташа увидела щенков и говорит:
– Чистое наказанье с этой Дианкой! Каждое лето она щенков приносит! Что с ними делать, не знаю. Придётся их утопить.
Мы с Мишкой говорим:
– Зачем топить? Они ведь тоже хотят жить. Лучше отдать соседям.
– Да соседи не хотят брать, у них своих собак полно, – сказала тётя Наташа. – А мне ведь тоже не надо столько собак.
Мы с Мишкой стали просить:
– Тётечка, не надо их топить! Пусть они подрастут немножечко, а потом мы сами их кому-нибудь отдадим.
Тётя Наташа согласилась, и щеночки остались. Скоро они подросли, стали бегать по двору и лаять:
«Тяф! Тяф!» – совсем как настоящие псы. Мы с Мишкой по целым дням играли с ними.
Тётя Наташа несколько раз напоминала нам, чтоб мы раздали щенков, но нам было жалко Дианку. Ведь она станет скучать по своим детям, думали мы.
– Зря я вам поверила, – сказала тётя Наташа. – Теперь я вижу, что все щенки останутся у меня. Что я буду делать с такой оравой собак? На них одного корму сколько надо!
Пришлось нам с Мишкой браться за дело. Ну и помучились же мы! Никто не хотел брать щенков. Несколько дней подряд мы таскали их по всему посёлку и насилу пристроили трёх щенков. Ещё двоих мы отнесли в соседнюю деревню. У нас остался один щенок, тот, который был рыжий с чёрным ухом. Нам он больше всех нравился. У него была такая милая морда и очень красивые глаза, такие большие, будто он всё время чему-нибудь удивлялся. Мишка никак не хотел расставаться с этим щенком и написал своей маме такое письмо:
«Милая мамочка! Разреши мне держать щеночка маленького. Он очень красивый, весь рыжий, а ухо чёрное, и я его очень люблю. А я тебя всегда буду слушаться, и буду хорошо учиться, и щеночка буду учить, чтоб из него выросла хорошая, большая собака».
Мы назвали щеночка Дружком. Мишка говорил, что купит книжку о том, как дрессировать собак, и будет учить Дружка по книжке.
Прошло несколько дней, а от Мишкиной мамы так и не пришло ответа. То есть пришло письмо, но в нём совсем ничего про Дружка не было. Мишкина мама писала, чтобы мы приезжали домой, потому что она беспокоится, как мы тут живём одни.
Мы с Мишкой в тот же день решили ехать, и он сказал, что повезёт Дружка без разрешения, потому что он ведь не виноват, раз письмо не дошло.
– Как же вы повезёте своего щенка? – спросила тётя Наташа. – Ведь в поезде не разрешают возить собак. Увидит проводник и оштрафует.
– Ничего, – говорит Мишка, – мы его в чемодан спрячем, никто и не увидит.
Мы переложили из Мишкиного чемодана все вещи ко мне в рюкзак, просверлили в чемодане дырки гвоздём, чтоб Дружок в нём не задохнулся, положили туда краюшку хлеба и кусок жареной курицы на случай, если Дружок проголодается, а Дружка посадили в чемодан и пошли с тётей Наташей на станцию.
Всю дорогу Дружок сидел в чемодане молча, и мы были уверены, что довезём его благополучно. На станции тётя Наташа пошла взять нам билеты, а мы решили посмотреть, что делает Дружок. Мишка открыл чемодан. Дружок спокойно лежал на дне и, задрав голову кверху, жмурил глаза от света.
– Молодец Дружок! – радовался Мишка. – Это такой умный пёс!.. Понимает, что мы его везём тайком.
Мы погладили Дружка и закрыли чемодан. Скоро подошёл поезд. Тётя Наташа посадила нас в вагон, и мы попрощались с ней. В вагоне мы выбрали для себя укромное местечко. Одна лавочка была совсем свободна, а напротив сидела старушка и дремала. Больше никого не было. Мишка сунул чемодан под лавку. Поезд тронулся, и мы поехали.
* * *
Сначала всё шло хорошо, но на следующей станции стали садиться новые пассажиры. К нам подбежала какая-то длинноногая девчонка с косичками и затрещала как сорока:
– Тётя Надя! Дядя Федя! Идите сюда! Скорее, скорее, здесь места есть!
Тётя Надя и дядя Федя пробрались к нашей лавочке.
– Сюда, сюда! – трещала девчонка. – Садитесь! Я вот здесь сяду с тётей Надечкой, а дядечка Федечка пусть сядет рядом с мальчиками.
– Не шуми так, Леночка, – сказала тётя Надя. И они вместе сели напротив нас, рядом со старушкой, а дядя Федя сунул свой чемодан под лавку и сел рядом с нами.
– Ой, как хорошо! – захлопала в ладоши Леночка. – С одной стороны три дяденьки сидят, а с другой – три тётеньки.
Мы с Мишкой отвернулись и стали смотреть в окно. Сначала всё было тихо, только колёса постукивали. Потом под лавкой послышался шорох и начало что-то скрестись, словно мышь.
– Это Дружок! – зашептал Мишка. – А что, если проводник придёт?
– Ничего, может быть, он и не услышит.
– А если Дружок лаять начнёт?
Дружок потихоньку скрёбся, будто хотел проскрести в чемодане дырку.
– Ай, мамочка, мышь! – завизжала эта егоза Леночка и стала поджимать под себя ноги.
– Что ты выдумываешь! – сказала тётя Надя. – Откуда тут мышь?
– А вот послушай! Послушай!
Тут Мишка изо всех сил стал кашлять и толкать чемодан ногой. Дружок на минуту успокоился, потом потихоньку заскулил. Все удивлённо переглянулись, а Мишка поскорей стал тереть по стеклу пальцем так, чтоб стекло визжало. Дядя Федя посмотрел на Мишку строго и сказал:
– Мальчик, перестань! Это на нервы действует.
В это время сзади кто-то заиграл на гармошке, и Дружка не стало слышно. Мы обрадовались. Но гармошка скоро утихла.
– Давай будем песни петь! – шепчет Мишка.
– Неудобно, – говорю я.
– Ну, давай громко стихи читать.
– Ну, давай. Начинай.
Из-под лавки раздался писк. Мишка закашлял и поскорее начал стихи:
В вагоне раздался смех. Кто-то сказал:
– На дворе скоро осень, а у нас тут весна начинается!
Леночка стала хихикать и говорить:
– Какие мальчишки смешные! То скребутся, как мыши, то по стеклу пальцами скрипят, то стихи читают.
Но Мишка ни на кого не обращал внимания. Когда это стихотворение кончилось, он начал другое и отбивал такт ногами:
– Ну, вот и лето пришло: сирень, видите ли, распустилась! – шутили пассажиры.
А у Мишки без всякого предупреждения грянула зима:
А потом почему-то всё пошло шиворот-навыворот и после зимы наступила вдруг осень.

─ Сколько тебе лет? ─ спрашивает Мишутка.

─ Девяносто пять. А тебе?

─ А мне сто сорок. Знаешь, ─ говорит Мишутка, ─ раньше я был большой-большой, как дядя Боря, а потом сделался маленький.

─ А я, ─ говорит Стасик, ─ сначала был маленький, а потом вырос большой, а потом снова стал маленький, а теперь опять скоро буду большой.

─ А я, когда был большой, всю реку мог переплыть, ─ говорит Мишутка.

─ У! А я море мог переплыть!

─ Подумаешь ─ море! Я океан переплывал!

─ А я раньше летать умел!

─ А ну, полети!

─ Сейчас не могу: разучился.

─ А я один раз купался в море, ─ говорит Мишутка, ─ и на меня напала акула. Я ее бац кулаком, а она меня цап за голову ─ и откусила.

─ Нет, правда!

─ Почему же ты не умер?

─ А зачем мне умирать? Я выплыл на берег и пошел домой.

─ Без головы?

─ Конечно, без головы. Зачем мне голова?

─ Как же ты шел без головы?

─ Так и шел. Будто без головы ходить нельзя.

─ Почему же ты теперь с головой?

─ Другая выросла.

«Ловко придумал!» ─ позавидовал Стасик. Ему хотелось соврать получше Мишутки.

─ Ну, это что! ─ сказал он. ─ Вот я раз был в Африке, и меня там крокодил съел.

─ Вот так соврал! ─ рассмеялся Мишутка.

─ Вовсе нет.

─ Почему же ты теперь живой?

─ Так он же меня потом выплюнул,

Мишутка задумался. Ему хотелось переврать Стасика. Он думал, думал, наконец говорит:

─ Один раз я шел по улице. Кругом трамваи, автомобили, грузовики...

─ Знаю, знаю! ─ закричал Стасик. ─ Сейчас расскажешь, как тебя трамвай переехал. Ты уже врал про это.

─ Ничего подобного. Я не про это.

─ Вот я иду, никого не трогаю. Вдруг навстречу автобус. Я его не заметил, наступил ногой ─ рраз! ─ и раздавил в лепешку.

─ Ха-ха-ха! Вот это враки!

─ А вот и не враки!

─ Как же ты мог раздавить автобус?

─ Так он же совсем маленький был, игрушечный. Его мальчишка на веревочке тащил.

─ Ну, это не удивительно, ─ сказал Стасик. ─ А я раз на Луну летал.

─ Эва, куда махнул! ─ засмеялся Мишутка.

─ Не веришь? Честное слово!

─ На чем же ты летал?

─ На ракете. На чем еще на Луну летают? Будто не знаешь сам!

─ Что же ты там на Луне видел?

─ Ну, что... ─ замялся Стасик. ─ Что я там видел? Ничего и не видел.

─ Ха-ха-ха! ─ рассмеялся Мишутка. ─ А говорит, на Луну летал!

─ Конечно, летал.

─ Почему же ничего не видел?

─ А темно было. Я ведь ночью летал. Во сне. Сел на ракету и как полечу в космическое пространство. У-у-у! А потом как полечу обратно... Летел, летел, а потом бряк о землю... ну и проснулся...

─ А-а, ─ протянул Мишутка. ─ Так бы сразу и говорил. Я ведь не знал, что ты ─ во сне.

Тут пришел соседский Игорь и сел рядом на скамеечке. Он слушал, слушал Мишутку и Стасика, потом говорит:

─ Вот врут-то! И вам не стыдно?

─ А чего стыдно? Мы же никого не обманываем, ─ сказал Стасик. ─ Просто выдумываем, будто сказки рассказываем.

─ Сказки! ─ презрительно фыркнул Игорь. ─ Нашли занятие!

─ А ты думаешь, легко выдумывать!

─ Чего проще!

─ Ну выдумай что-нибудь.

─ Сейчас... ─ сказал Игорь. ─ Пожалуйста.

Мишутка и Стасик обрадовались и приготовились слушать.

─ Сейчас, ─ повторил Игорь. ─ Э-э-э... гм... кхм... э-э-э...

─ Ну, что ты все «э» да «э»!

─ Сейчас! Дайте подумать.

─ Ну, думай, думай!

─ Э-э-э, ─ снова сказал Игорь и посмотрел на небо. ─ Сейчас, сейчас... э-э-э...

─ Ну, чего же ты не выдумываешь? Говорил ─ чего проще!

─ Сейчас... Вот! Один раз я дразнил собаку, а она меня цап за ногу и укусила. Вот даже шрам остался.

─ Ну и что же ты тут выдумал? ─ спросил Стасик.

─ Ничего. Как было, так и рассказал.

─ А говорил ─ выдумывать мастер!

─ Я мастер, да не такой, как вы. Вот вы все врете, да без толку, а я вчера соврал, мне от этого польза.

─ Какая польза?

─ А вот. Вчера вечером мама и папа ушли, а мы с Ирой остались дома. Ира легла спать, а я залез в буфет и съел полбанки варенья. Потом думаю: как бы мне не попало. Взял Ирке губы вареньем намазал. Мама пришла: «Кто варенье съел?» Я говорю: «Ира». Мама посмотрела, а у нее все губы в варенье. Сегодня утром ей от мамы досталось, а мне мама еще варенья дала. Вот и польза.

─ Значит, из-за тебя другому досталось, а ты и рад! ─ сказал Мишутка.

─ А тебе что?

─ Мне ничего. А вот ты этот, как это называется... Брехун! Вот!

─ Сами вы брехуны!

─ Уходи! Не желаем с тобой на лавочке сидеть.

─ Я и сам не стану с вами сидеть.

Игорь встал и ушел. Мишутка и Стасик тоже пошли домой. По дороге им попалась палатка с мороженым. Они остановились, стали рыться в карманах и считать, сколько у них денег. У обоих набралось только на одну порцию мороженого.

─ Купим порцию и разделим пополам, ─ предложил Игорь.

Продавщица дала им мороженое на палочке.

─ Пойдем домой, ─ говорит Мишутка, ─ разрежем ножом, чтоб было точно.

─ Пойдем.

На лестнице они встретили Иру. Глаза у нее были заплаканные.

─ Ты чего ревела? ─ спрашивает Мишутка.

─ Меня мама гулять не пускала.

─ За что?

─ За варенье. А я его и не ела. Это Игорь на меня наговорил. Наверное, сам съел, а на меня свалил.

─ Конечно, Игорь съел. Он сам нам хвастался. Ты не плачь. Пойдем, я тебе свою полпорцию мороженого дам, ─ сказал Мишутка.

─ И я тебе свою полпорцию отдам, вот только попробую разочек и отдам, ─ пообещал Стасик.

─ А вы разве не хотите сами?

─ Не хотим. Мы уже по десять порций съели сегодня, ─ сказал Стасик.

─ Давайте лучше это мороженое на троих разделим, ─ предложила Ира.

─ Правильно! ─ сказал Стасик. ─ А то у тебя заболит горло, если ты одна всю порцию съешь.

Пошли они домой, разделили мороженое на три части.

─ Вкусная штука! ─ сказал Мишутка. ─ Я очень люблю мороженое. Один раз я съел целое ведро мороженого.

─ Ну, ты выдумываешь все! ─ засмеялась Ира. ─ Кто тебе поверит, что ты ведро мороженого съел!

─ Так оно ведь совсем маленькое было, ведрышко! Такое бумажное, не больше стакана...

Раз как-то зимой Федя Рыбкин пришел с катка. Дома никого не было. Младшая сестра Феди, Рина, уже успела сделать уроки и пошла играть с подругами. Мать тоже куда-то ушла. Читать...

Мы втроём ─ я, Мишка и Костя ─ приехали в пионерлагерь на день раньше всего отряда. У нас было задание: украсить помещение к приезду ребят. Мы сами просили нашего вожатого Витю отправить нас вперёд. Нам очень хотелось поскорей в лагерь.

Рисунки Г. Валька, И. Семёнова

МИШКИНА КАША

Один раз, когда я жил с мамой на даче, ко мне в гости приехал Мишка. Я так обрадовался, что и сказать нельзя! Я очень по Мишке соскучился. Мама тоже была рада его приезду.

Это очень хорошо, что ты приехал, - сказала она. - Вам вдвоём здесь веселей будет. Мне, кстати, завтра надо в город поехать. Я, может быть, задержусь. проживёте тут без меня два дня?

Конечно, проживём, - говорю я. - Мы не маленькие!

Только вам тут придётся самим обед готовить. Сумеете?

Сумеем, - говорит Мишка. - Чего там не суметь!

Ну, сварите суп и кашу. Кашу ведь просто варить.

Сварим и кашу. Чего там её варить! - говорит Мишка.

Я говорю:

Ты смотри, Мишка, а вдруг не сумеем! Ты ведь не варил раньше.

Не беспокойся! Я видел, как мама варит. Сыт будешь, не помрёшь с голоду. Я такую кашу сварю, что пальцы оближешь!

Наутро мама оставила нам хлеба на два дня, варенья, чтобы мы чай пили, показала, где какие продукты лежат, объяснила, как варить суп и кашу, сколько крупы положить, сколько чего. Мы все слушали, только я ничего не запомнил. «Зачем, - думаю, - раз Мишка знает».

Потом мама уехала, а мы с Мишкой решили пойти на реку рыбу ловить. Наладили удочки, накопали червей.

Постой, - говорю я. - А обед кто будет варить, если мы на реку уйдём?

Чего там варить! - говорит Мишка. - Одна возня! Съедим весь хлеб, а на ужин сварим кашу. Кашу можно без хлеба есть.

Нарезали мы хлеба, намазали его вареньем и пошли на реку. Сначала выкупались, потом разлеглись на песке. Греемся на солнышке и хлеб с вареньем жуём. Потом стали рыбу ловить. Только рыба плохо клевала: поймали всего с десяток пескариков. Целый день мы на реке проболтались. К вечеру вернулись домой. Голодные!

Ну, Мишка, - говорю, - ты специалист. Что варить будем? Только такое, чтоб побыстрей. Есть очень хочется.

Давай кашу, - говорит Мишка. - Кашу проще всего.

Ну что ж, кашу так кашу.

Растопили плиту. Мишка насыпал в кастрюлю крупы. Я говорю:

Сыпь побольше. Есть очень хочется!

Он насыпал полную кастрюлю и воды налил доверху.

Не много ли воды? - спрашиваю. - Размазня получится.

Ничего, мама всегда так делает. Ты только за печкой смотри, а я уж сварю, будь спокоен.

Ну, я за печкой смотрю, дрова подкладываю, а Мишка кашу варит, то есть не варит, а сидит да на кастрюлю смотрит, она сама варится.

Скоро стемнело, мы зажгли лампу. Сидим и ждём, когда каша сварится. Вдруг смотрю: крышка на кастрюле приподнялась, и из-под неё каша лезет.

Мишка, - говорю, - что это? Почему каша лезет?

Шут её знает куда! Из кастрюли лезет!

Мишка схватил ложку и стал кашу обратно в кастрюлю впихивать. Мял её, мял, а она будто пухнет в кастрюле, так и вываливается наружу.

Не знаю, - говорит Мишка, - с чего это она вылезать вздумала. Может быть, готова уже?

Я взял ложку, попробовал: крупа совсем твёрдая.

Мишка, - говорю, - куда же вода девалась? Совсем сухая крупа!

Не знаю, - говорит. - Я много воды налил. Может быть, дырка в кастрюле?

Стали мы кастрюлю осматривать: никакой дырки нет.

Наверно, испарилась, - говорит Мишка. - Надо ещё подлить.

Он переложил лишнюю крупу из кастрюли в тарелку и подлил в кастрюлю воды. Стали варить дальше. Варили, варили - смотрим, опять каша наружу лезет.

Ах, чтоб тебя! - говорит Мишка. - Куда же ты лезешь?

Схватил ложку, опять стал лишнюю крупу откладывать. Отложил и снова бух туда кружку воды.

Вот видишь, - говорит, - ты думал, что воды много, а её ещё подливать приходится.

Я говорю:

Ты, наверно, много крупы положил. Она разбухает, и ей тесно в кастрюле становится.

Да, - говорит Мишка, - кажется, я немного много крупы переложил. Это всё ты виноват: «Клади, говорит, побольше. Есть хочется!»

А откуда я знаю, сколько надо класть? Ты ведь говорил, что умеешь варить.

Ну и сварю, не мешай только.

Пожалуйста, не буду тебе мешать.

Отошёл я в сторонку, а Мишка варит, то есть не варит, а только и делает, что лишнюю крупу в тарелки перекладывает. Весь стол уставил тарелками, как в ресторане, и всё время воды подливает.

Я не вытерпел и говорю:

Ты что-то не так делаешь. Так ведь до утра можно варить!

А что ты думаешь, в хорошем ресторане всегда обед с вечера варят, чтоб наутро поспел.

Так то, - говорю, - в ресторане! Им спешить некуда, у них еды много всякой.

А нам-то куда спешить?

Нам надо поесть да спать ложиться. Смотри, скоро двенадцать часов.

Успеешь, - говорит, - выспаться.

И снова бух в кастрюлю кружку воды. Тут я понял, в чём дело.

Ты, - говорю, - всё время холодную воду льешь, как же она может свариться.

А как, по-твоему, без воды, что ли, варить?

Выложить, - говорю, - половину крупы и налить воды сразу побольше, и пусть себе варится.

Взял я у него кастрюлю, вытряхнул из неё половину крупы.

Наливай, - говорю, - теперь воды доверху.

Мишка взял кружку, полез в ведро.

Нету, - говорит, - воды. Вся вышла.

Что же мы делать будем? Как за водой идти, темнота какая! - говорю. - И колодца не увидишь.

Чепуха! Сейчас принесу.

Он взял спички, привязал к ведру верёвку и пошёл к колодцу. Через минуту возвращается.

А вода где? - спрашиваю.

Вода… там, в колодце.

Сам знаю, что в колодце. Где ведро с водой?

И ведро, - говорит, - в колодце.

Возможно, будет полезно почитать: